Продолжение. Предыдущую публикацию можно прочесть ЗДЕСЬ
Многие историки, особенно современные, убеждены, что если бы во Втором крестовом походе участвовало только французское войско, возглавляемое Людовиком VII, то эта вооруженная экспедиция имела все шансы увенчаться успехом. У правителя Франции было предостаточно собственных сил, чтобы отбить Эдессу у мусульман.
С позиций средневекового священнослужителя, активно борющегося с ересью, инакомыслием и иноверием, а также ревностного поборника католицизма привлечение Бернардом Клервоским к участию в предстоящем походе германского императора было абсолютно оправданным шагом. С точки зрения военной статистики вооружённые контингенты, ведомые Конрадом III на Святую Землю, увеличивали численность крестоносного воинства, как минимум, в два раза.
Однако для выработки общей оптимальной стратегии предстоящей кампании, для обеспечения максимально эффективного взаимодействия между всеми отдельными армиями, отрядами, колонами, поисковыми и разведывательными группами, службами тыла и снабжения нет ничего важнее единоначалия. Во время Первого крестового похода отсутствие общепризнанного лидера, наделенного полномочиями главнокомандующего, неоднократно приводило к серьёзным разногласиям между предводителями, к их длительным размолвкам и затяжным конфликтам.
Вот и теперь, во главе воинства Христова оказались сразу два самых влиятельных и могущественных монарха Западной Европы. Оба они обладали приблизительно равными полководческими дарованиями и дипломатическими талантами. Каждый из них, как и подобает правителю любой великой державы, в силу своего честолюбия, чувства собственного царского достоинства завышенных амбиций, излишней щепетильности, ни за что не согласился бы на вторую роль.
Ни при каких обстоятельствах Людовик VII не признал бы над собой главенство Конрада III. В свою очередь, германский император не намеревался подчиняться воле и приказам французского короля. Таким образом, ещё на стадии предварительной подготовки похода возникло двоевластие на высшем командно-административном уровне объединенного крестоносного фронта.
2 февраля 1147 года по инициативе правителя Франции в городе Шалон-сюр-Марн состоялась встреча Людовика VII с уполномоченными представителями Конрада III. На повестке дня стояло обсуждение планов сторон на предстоящий поход. Затрагивалась и щекотливая тема координации совместных действий. В качестве посредника и представителя папы римского на переговорах присутствовал Бернард Клервоский.
Дипломатический раут на высшем уровне прошёл, как принято говорить в подобных случаях, «в тёплой и дружественной обстановке». Однако итоги этих и последующих переговоров внушали тревогу и опасения всем, кто лично совершал паломничество к святыням Утремера, а также военачальникам самого разного ранга, имевшим опыт участия в масштабных войнах и дальних походах.
Как и следовало ожидать, государи, не придя к общему знаменателю и не найдя консенсус, утвердились в решении самостоятельных действий. Людовик VII планировал выступить в поход в июне текущего года, а Конрад III – в мае. При этом германский император однозначно заявил, что направится на Святую Землю путём своего знаменитого соотечественника – Готфрида IV Бульонского.
Напрасно опытные советники из числа ближнего окружения Конрада III, а также опытные мужи, сведущие в вопросах логистики и внешней политики, а также обладающие обширными географическими познаниями, отговаривали своего упрямого монарха от подобного рискованного шага. Правитель Священной Римской империи избрал самый длинный сухопутный маршрут, пролегавший через земли своих недавних военно-политических противников.
Идти до Константинополя немецким паломникам предстояло не менее четырёх месяцев. У императора имелись требуемые объёмы продовольствия, чтобы прокормить своё войско, но не хватало транспорта, чтобы везти с собой запасы провизии. Тысячам паломников из числа бедных крестьян, малоимущих и невооруженных горожан предстояло самостоятельно заботиться о хлебе насущном. Иными словами, простолюдинам приходилось изначально либо (что более всего вероятно) рассчитывать на ежедневные подаяния, либо попутно заниматься воровством, грабежами и мародёрством.
Трудности предстоящего пути Конрада III не страшили, а гастрономические проблемы бедняков и люмпенов не волновали вообще. Таким образом, непреклонный император своих намерений относительно избранного маршрута так и не изменил. А вот его новый союзник и соратник по религиозно-освободительной миссии – Людовик VII долго не мог определиться, каким путём ему лучше всего и безопасней проследовать в Утремер.
Король Франции отклонил разумное, правда, чрезмерно дорогостоящее предложение воспользоваться услугами венецианского, генуэзского или сицилийского флота. Подобный вариант исключал утомительный переход через Балканский полуостров и европейские владения Византийской империи, позволяя кратчайшим морским путём добраться прямиком в гавани Антиохийского княжества. В конце концов, Людовик VII по примеру своего германского визави предпочёл сухопутный маршрут.
И Бернард Клервоский, и германские прелаты абсолютно буквально истолковывали слова римского папы, который в одной из своих булл призывал верующих «повторять подвиги отцов своих, смело идя по их стопам». Постоянно пребывая под влиянием своих архиепископов-буквалистов, Конрад III и Людовик VII утвердили основные и промежуточные пункты предстоящего передвижения.
Преодолев кратчайшим путём территорию Священной Римской империи, крестоносцам предстояло проследовать вдоль берегов Дуная через земли Венгерского королевства до балканских владений Византийской империи. Оказавшись в Константинополе, паломники при помощи императора Мануила I Комнина переправлялись на восточный берег Босфора. Далее начинался «азиатский» отрезок маршрута: Никея – Дорилея – Иконий (Конья) – Тарс – Антиохия.
Как видно, намеченный путь паломников Второго крестового похода был практически 100 % калькой маршрута Первого похода. И если его участники каким-то невероятным образом преодолели труднейшую, неизведанную и опаснейшую дистанцию, то вторично надеяться на чудо, бесконечное везение, невиданное мужество и самопожертвование паломников, а также на разобщенность сельджуков и их беспечность, не приходилось.
Проблемы «маршрутизации» (судя по всему – весьма значительные) ожидали пилигримов задолго до их предстоящего столкновения с сельджуками. Дело в том, что Конрад III де-факто находился в состоянии войны с венгерским королём Гезой II, а идти по его владениям немецким крестоносцам предстояло несколько недель. Мануила I Комнина вообще никто из заинтересованных лиц не удосужился известить о том, что через византийские земли в скором времени проследуют десятки тысяч паломников.
Подобная перспектива, однозначно, вызвала бы у базилевса исключительно негативные эмоции. В византийской столице ещё оставались долгожители, которые помнили тот хаос, преступный и воровской беспредел, а также прочие вопиющие варварские выходки, которыми сопровождалось присутствие в округе Константинополя толп европейских голодранцев – участников «Народного крестового похода». Вооруженные отряды высокородных аристократов и свиты благородных рыцарей, пришедших следом за неуправляемым сборищем вечно голодных нищебродов, вели себя немногим лучше, чем последователи Петра Пустынника.
Перспектива для императора рисовалась печальной и очень затратной. Покуда воинство Христово будет находиться в пределах Византийской империи, Мануилу I Комнину предстояло за свой или казенный счёт содержать прожорливых и привередливых паломников. Быть может, именно по этой причине, чтобы не «огорчать» и не пугать базилевса раньше времени, «гуманные» организаторы и предводители Второго похода не стали оповещать его о своём скором и многочисленном «визите».
В марте 1147 года Бернард Клервоский посетил расширенное заседание немецких князей, собранных во Франкфурте-на-Майне по инициативе Конрада III. Император планировал обсудить важнейшие вопросы, связанные с организацией предстоящего похода, а также привлечь к участию в нём представителей саксонской знати, большинство из которых ещё не приняли крест и не объявили себя паломниками.
Саксонские феодалы и на этот раз не поддержали инициативу своего государя. Они открыто демонстрировали своё нежелание присоединяться к войску Конрада III, настаивая на том, что гораздо более важной и насущной является проблема «расширения жизненного пространства» Священной Римской империи в восточном направлении, чем отвоевание у мусульман далёкой и неведомой Эдессы.
Восточными соседями Саксонии были полабские славяне[1], которых немцы называли вендами. Именно против них и собирались воевать саксонские феодалы. Очень важным обстоятельством был то факт, что полабские славяне до сих пор оставались язычниками. Германский император приветствовал стремление своих вассалов расширить восточные границы своей державы, он также очень не любил язычников, поклонявшихся идолам. Однако ещё больше Конрад III не любил, когда подданные перечили его воле.
Рейхстаг мог запросто завершиться крупной ссорой между монархом и саксонской знатью. Однако в дело своевременно вмешался Бернард Клервоский. Он одобрил инициативу благочестивых немецких католиков, стремившихся не только завоевать новые земли, но и обратить идолопоклонников в истинную латинскую веру. Из-под пера папского проповедника вышла целая серия писем и воззваний, объединенных общей идеей полного и окончательного обращения вендов в католичество.
При этом Бернард, которого позже католическая церковь причислит к лику святых, вывел новую концепцию, которой отныне предстояло руководствоваться борцам с язычниками и представителями всех прочих религий. Доктрина аббата Клерво предусматривала только один исход борьбы: идолопоклонники и иноверцы либо должны непременно быть крещены (обращены в католичество), либо истреблены[2]. Иными словами, или ты становишься праведным католиком, или благочестивый крестоносец-латинянин тебя убивает любым доступным способом, включая самые жестокие и изуверские.
Евгений III горячо одобрил людоедские идеи Бернарда Клервоского, а также выдвинутый им новый лозунг «крестить или истребить». 13 апреля понтифик издал буллу под названием «Divina dispensatione»[3]. В ней для участников предстоящих походов против полабских славян предусматривался точно такой же «соцпакет» всевозможных льгот, прерогатив и преференций, как и для паломников Второго крестового похода.
С точки зрения Бернарда Клервоского, одержимого борьбой с ересью и язычеством, а также с позиций его патрона – римского папы приобщение к лону истиной католической церкви обширного европейского региона, расположенного между нижним течением Эльбы (Лабы) и Одера (Одра), было великим благом и огромным достижением.
Однако на практике германское войско лишилось не менее трёх сотен саксонских рыцарей и их вооруженных свит, а также 2000-3000 тысяч пеших воинов – мечников, копейщиков и арбалетчиков. Эти профессиональные бойцы, а особенно тяжеловооруженные всадники, Конраду III очень пригодились бы в битвах, что ожидают его на пути к Антиохии. Что касается крестового похода против полабских славян, то он начнётся в июле 1147 года, продлится одиннадцать месяцев и не принесёт ни саксонским феодалам, ни прелатам католической церкви ожидаемых результатов[4].
Справедливости ради необходимо уточнить, что девизом «крестить или истребить» стали руководствоваться не только саксонские крестоносцы. Этот лозунг стал использоваться и по отношению к мусульманам. Современный российский историк Алексей Михайлович Величко по этому поводу приводит следующий комментарий:
«Горя религиозным чувством, Бернард выдвинул весьма категоричную формулу "Обращение или смерть", мало соответствовавшую христианским ценностям, зато с восторгом встреченную в лагере пилигримов. Смысл её заключался в том, что все мусульмане, не пожелавшие перейти в христианство, подлежали физическому уничтожению; никакие традиции доброго отношения к пленным более не имели права на существование. Следовало бы, однако, понять, что такое отношение к мусульманам фактически означало окончательное превращение борьбы с ними за отдельные территории в "Священную войну", в которой нет места сантиментам, своего рода "Христианский джихад" со всеми вытекающими правилами»[5].
Евгений III, как и подобает главе римской католической церкви, ранней весной 1147 года отправился в длительную поездку, чтобы лично благословить предводителей грядущего похода. Пасху, пришедшуюся на 20 апреля, понтифик провёл в Париже, чем несказанно обрадовал Людовика VII и его верноподданных. Во Франции папе был оказан столь тёплый и радушный приём, что он изрядно задержался в королевских владениях чрезмерно любезного, предупредительного и обходительного Людовика.
Практически в то же самое время, когда французский государь и Евгений III праздновали Светлое Христово Воскресенье, не дожидаясь выступления основных крестоносных сил, к Святой Земле по морю самостоятельно направились пилигримы из Англии, Фландрии и Фризии (Фрисландии)[6]. Эти «самостийные паломники», разделенные на несколько отдельных флотилий, двигались маршрутом Сигурда I Крестоносца – предводителя «Норвежского крестового похода».
В июне сильный шторм изрядно потрепал эскадры «пилигримов с побережья Ла-Манша». Для починки судов паломники вошли в устье реки Дуэро, расположенной на северо-западе современной Португалии. Неожиданно в стан крестоносцев явился епископ Опорто (Порту) – личный духовник и уполномоченный посланник португальского короля Афонсу I Энрикеша.
Королевский эмиссар прибыл с конкретным предложением. Афонсу I предлагал пилигримам-чужестранцам поступить к нему на службу и оказать помощь в священной войне против мавров – мусульман Аль-Андалуса[7]. Епископ обратился к заморским единоверцам с пламенной речью, суть которой заключалась в следующей альтернативе – заманчивой и перспективной:
«Зачем плыть в далёкие и неведомые страны Востока, чтобы сражаться там против нечестивых магометан, если на Пиренейских землях, являющихся неотъемлемой частью христианского мира, хозяйничают поганые и богопротивные мавры? Не будет ли более разумным и правильным решением, сначала очистить от мусульман Иберию[8], а уже затем отправиться в Палестину?»[9]
Помимо крестоносной славы, участия в свершении богоугодного дела, а также очищения от грехов своей души епископ Порту, оказавшийся превосходным дипломатом и утонченным знатоком психологии, пообещал солидное вознаграждение и проценты от захваченной добычи. Фламандцы и фризы согласились практически сразу. Англичан пришлось гораздо дольше убеждать и уговаривать, но, в конце концов, и они приняли предложение, поступив на службу к португальскому королю[10].
Данный эпизод имел двоякие последствия. С одной стороны, Афонсу I Энрикеш почти после четырёхмесячной осады – 25 октября во многом благодаря активной помощи фламандцев, фризов и англичан захватил Лиссабон, сделав его в последствие столицей Португальского королевства. С другой стороны, объединённые силы Второго крестового похода лишились важнейшей поддержки флота, который в общей сложности насчитывал не менее 164 кораблей[11]. К тому же вооружённые и хорошо подготовленные паломники из Фландрии и Фризии, а также крестоносцы с берегов «Туманного Альбиона», могли в значительной мере усилить общий боевой потенциал объединенного крестоносного воинства.
Впрочем, французский король и германский император, будучи государями «сугубо сухопутными», крайне мало придавали значения такому важному фактору, как постоянное наличие под рукой боеспособного, быстроходного и многочисленного флота. Не искушенные в премудростях осад крупных портовых городов, которые вели крестоносцы на протяжении всего своего пребывания на Святой Земле, а также не сталкивавшиеся ранее с проблемами снабжения и переброски большого количества войск, Людовик VII и Конрад III вообще считали, что корабли им не нужны в предстоящей экспедиции.
В тайне каждый из монархов был убеждён, что ему и одному вполне по силам выполнить священную миссию. Не желая делиться будущей великой славой, недолюбливая друга, как это часто случается между государями двух соседних великих держав, король Франции и правитель Священной Римской империи следовали правилам политической игры, публично изображая большую дружбу и создавая у окружающих иллюзию крепкого военно-политического союза.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
[1] - Лаба – древнеславянское название современной реки Эльба. Большая этническая группа восточных славян, живших в эпоху Раннего Средневековья вдоль берегов Лабы (Эльбы), позже получила название полабских. К середине ХII века полабские славяне проживали в междуречье нижнего течения Эльбы (Лабы) и Одера (Одры).
[2] - The Letters of St. Bernard of Clairvaux; Newly Translated by Bruno Scott James. – London: Burns & Oates, 1967. Р. 466-467.
[3] - по сложившейся традиции названия папских булл давались по первым двум словам текста. В данном случае словосочетание Divina dispensatione в переводе с латинского означает «По божественному промыслу».
[4] - если читателям интересна тема крестовых походов против славян, Руси и народов Прибалтики, то её можно рассмотреть отдельно – более детально и подробно.
[5] - Величко А. М. Герои крестовых походов, которые изменили мир. – М.: Издательство «Наше завтра», 2022. С. 122-123.
[6] - Фризия или Фрисландия – название исторической области, расположенная на севере современной Голландии.
[7] - Аль-Андалус – обобщенное средневековое название многочисленных мусульманских государственных образований – эмиратов и тайфов, образовавшихся на территории Пиренейского полуострова после распада единого Кордовского эмирата в 1031 году.
[8] - Иберия – одно из названий Пиренейского полуострова в эпоху Античности и Раннего Средневековья.
[9] - Грановский А. В. Крестовые походы: в 2-х тт. Том 1. – СПб.: Изд-во «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», 2013. С. 279.
[10] - Рансимен С. Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток / Пер. с англ. А. Б. Давыдовой. – М.: ЗАО «Центрполиграф», 2020. С. 262.
[11] - Дервиз К., Догерти М., Дикки Й., Джестайс Ф., Йоргенсен К., Павкович М. Великие сражения крестоносцев 1097-1444 гг. / Пер с англ. А. Колина. – М.: Эксмо, 2008. С. 76-77.
Джеймс Кокран Стивенсон Рансимен (1903-2000) – известный британский историк-медиевист, византинист. Профессор истории, доктор философских наук, член-корреспондент Британской академии и Американской академии медиевистики, профессор византийского искусства Стамбульского университета. Автор трёх десятков книг, посвященных истории Византии и эпохе Крестовых походов. Главный его фундаментальный труд – трёхтомная «История крестовых походов».
Грановский Александр Владимирович (род. 1950) – современный российский прозаик и публицист, главный редактор главный редактор альманаха «Золотой Пегас». В последние годы специализируется на документальной исторической прозе, посвященной эпохе Крестовых походов. Одним из наиболее известных его фундаментальных трудов является подробнейший и исторически достоверный двухтомный труд «Крестовые походы».
Величко Алексей Михайлович (род. 1963) – современный российский историк, византинист, медиевист, исследователь в области церковной истории и канонического права, доктор юридических наук. Автор ряда работ, посвященных истории Византийской империи, биографиям византийских императоров и церковному праву.
Все изображения, использованные в данной публикации, взяты из открытых источников Яндекс картинки https://yandex.ru/images/ и принадлежат их авторам. Все ссылки, выделенные синим курсивом, кликабельны.
Всем, кто полностью прочитал публикацию, большое спасибо! Отдельная благодарность всем, кто оценил материал, изложенный автором! Если Вы хотите высказать свою точку зрения, дополнить или опровергнуть представленную информацию, воспользуйтесь комментариями. Автор также выражает искреннюю признательность всем, кто своими дополнениями, комментариями, информативными сообщениями, конструктивными уточнениями, замечаниями и поправками способствует улучшению качества и исторической достоверности публикаций.
Если Вам понравилась публикация, и Вы интересуетесь данной тематикой, а также увлекаетесь всем, что связано с военной историей, то подписывайтесь на мой канал! Всем удачи, здоровья и отличного настроения!
ДЛЯ ПРОСМОТРА ПЕРЕЧНЯ ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ КАНАЛА И БЫСТРОГО ПОИСКА ИНТЕРЕСУЮЩЕЙ ВАС ИНФОРМАЦИИ УДОБНЕЕ ВСЕГО ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПУТЕВОДИТЕЛЕМ-НАВИГАТОРОМ (ПРОСТО НАЖМИТЕ НА ЭТУ ССЫЛКУ)